Люблю и ненавижу - Страница 9

В первую неделю она не познакомилась с «самым завидным холостяком больницы», зато услышала о нем немало лестного. Но если ее новые знакомые и хотели произвести впечатление на Карен, то добились они прямо противоположного результата. Карен не только не была заинтригована, но почувствовала даже некоторое отвращение к так широко рекламируемому мужчине.

– В Эда Салливана обязательно влюбляются все медсестры младше тридцати пяти, этого просто невозможно избежать, – с искренним убеждением говорили ей и Бланш, и Марджори, и Кристина. – Будь осторожна, как бы он не разбил и твое сердечко…

Карен хмурила брови, но молчала. Вы бы лучше с таким же рвением относились к своим обязанностям, думала она, прислушиваясь в жизнерадостной болтовне коллег. И как только у вас на все хватает времени?

Одним словом, еще не увидев доктора Салливана воочию, Карен уже испытывала к нему неприязнь.

Тем сильнее было впечатление от личного знакомства с ним. В тот день было особенно много пациентов. Карен сидела в приемном покое и бинтовала руку хнычущему малышу. Вдруг распахнулись двери, забегали врачи. Из прибывающих машин скорой помощи санитары вытаскивали людей.

– Крупная авария на пересечении двадцать пятой и семнадцатой, – крикнул кто-то.

Карен закончила с малышом и в растерянности наблюдала за прибывающими ранеными. Она чувствовала себя ненужной, не знала, что делать. Действия остальных были слажены, отработаны до совершенства. Карен тоже хотела помочь, но что она могла? Только стоять в стороне, не мешаться под ногами и проклинать свою неопытность.

– Готовьте вторую операционную! – повелительно скомандовал кто-то.

Карен беспомощно оглянулась, думая, что обращаются к ней. Но молодой высокий мужчина в наспех наброшенном светло-зеленом халате даже не смотрел на нее. Он сновал между пациентами и бросал отрывочные указания. Ему беспрекословно повиновались. Вот и сейчас Марджори, невысокая полненькая хохотушка, подбежала к телефону и позвонила во вторую операционную.

– Мардж, я могу что-нибудь сделать?

Карен воспользовалась моментом и подошла к Марджори. Она изнывала от ощущения собственной беспомощности. Хотелось быть членом этой слаженной команды, быть на своем месте, а не путаться у всех под ногами.

– Что? – не поняла Марджори. – Ах, это ты, Карен… Займись, пожалуйста, моими пациентами. Сейчас ко мне должны прийти на процедуры…

Карен кивнула, скрывая разочарование. Все остальные будут помогать хирургам, спасать людей, а ей придется ставить банки и колоть уколы. Но дело есть дело, даже самое маленькое, и Карен послушно отправилась в процедурную. Она посторонилась, пропуская каталку с больным.

А ведь я тоже могла бы сейчас оперировать, с легкой досадой подумала она. Как он…

Светловолосый мужчина пробежал мимо нее. Он явно торопился в операционную. Его глаза горели, и Карен очень захотелось быть в этот момент рядом с ним, ассистировать или просто подавать инструменты…

Интересно, кто он такой? Раньше я его не видела. Может быть, он был в отпуске?

– Доктор Салливан, подождите!

За мужчиной со всех ног бежала Бланш, протягивая ему трубку телефона.

– Сказали, что очень срочно.

Салливан схватил трубку и побежал дальше. Карен онемела. Вот тебе и герой-любовник! Никогда еще она так не ошибалась. Где демонический взор, черные как смоль волосы и эротический изгиб капризных губ? Карен чувствовала себя обманутой. Принимая пациентов Марджори, она ругала себя за то, что поспешила навесить на Эда Салливана ярлык Казановы, даже не потрудившись выяснить, что он представляет собой на самом деле…

Во второй половине дня стало поспокойнее. Карен приняла всех пациентов и крутилась в приемном покое, ожидая новых заданий и, что там скрывать, в надежде увидеть доктора Салливана.

Ее ожидания оправдались гораздо быстрее, чем она рассчитывала. Луиза, администратор больницы, попросила ее отвечать на телефонные звонки, а сама отошла в буфет. Не прошло и двадцати минут, как в холле появился Салливан. Рядом с ним семенила Бланш. Увидев Карен за стойкой администратора, она принялась делать ей какие-то загадочные знаки, подмигивать и чуть дергать головой в сторону Эдуарда. Карен поняла, что она намекает на недавний разговор о непревзойденных достоинствах доктора Салливана и пытается дать ей понять, что предмет их обсуждения идет сейчас рядом с ней.

Надеюсь, Бланш не собирается знакомить меня с ним, с тревогой подумала Карен, видя, что достойная пара направляется прямиком к ней. Почему Бланш не должна этого делать, когда Карен уже была представлена почти всему персоналу гостиницы, она сказать не могла. Но чувствовала, что неудержимо краснеет и намеренно старается не смотреть на приближающуюся высокую мужскую фигуру. Пусть не рассчитывают, что она падет к его ногам как все остальные.

– Карен, познакомься, это доктор Салливан. Кажется, ты не знаешь только его, – проговорила Бланш. В ее голосе отчетливо прозвучал намек.

– Карен Кордейл, – бросила девушка, делая вил, что ужасно занята.

– Эдуард Салливан.

Карен бы и рада была не смотреть на Салливана, но это было невозможно. Элементарные правила вежливости требовали, чтобы она оторвала глаза от бумажек и пожала протянутую руку.

– Я был в командировке всю прошлую неделю и не имел возможности познакомиться с вами раньше, – сказал Салливан, широко улыбаясь. – Сейчас я рад исправить эту оплошность…

Карен смущенно кивнула. Ей так хотелось услышать в словах Эда хотя бы нотку самодовольства, любования собой. Тогда она точно бы знала, что он полностью соответствует ее представлению о нем как о чванливом избалованном сердцееде. Но Салливан говорил дружелюбно, от чистого сердца, искренне приветствуя нового члена коллектива. Карен на секунду заглянула в его удивительно темные глаза и почувствовала, как почва уходит из-под ног. Теперь ей было понятно, почему перед Эдуардом Салливаном не мог устоять никто. Противиться этой подкупающей искренности, мальчишескому задору в сочетании с классической мужской красотой было нереально для любой женщины…